Атеисты есть везде. Даже в самых клерикальных странах.

[h=14]Уильям Бауэр[/h]– Пожалуйста, помни, что на нас ведут “охоту на ведьм” … поэтому будь осторожен с подробностями, на которые будешь ссылаться, – начинает Джабир.
  Он не зря беспокоится, потому что он – атеист в стране, где пропаганда всех верований, кроме суннитского ислама, влечет за собой тюремное заключение, возможные пытки и теоретическую вероятность казни.
  Хотя Джабир – не настоящее его имя, он все равно настороженно относится к открытому заявлению своих взглядов. Саудовская Аравия – это чрезвычайно враждебная среда для выражения неисламских религиозных верований, не говоря уже об отсутствии всякой веры. В самом деле, для многих саудовцев атеизм – по-арабски мульхад – гораздо более неприемлем, чем иное вероисповедание. Атеизм, как доказывают многие клерикалы в Саудовской Аравии, приводит к распутной жизни, поискам плотского наслаждения, аморальному поведению и, в конце концов, к вечному проклятию.
  Атеисты изображаются в саудовских официальных СМИ как экзистенциальная и разлагающая угроза обществу. Один клерикал даже недавно заявлял о “волне атеизма, которая проносится по стране”. Это очень маловероятно, но говорит о неизменном страхе перед атеистами и гарантирует то, что ни один саудовец никогда не станет открыто заявлять о таких убеждениях.
  Джабиру еще нет тридцати, он – успешный выпускник одного из ведущих университетов Саудовской Аравии. Раньше он был очень набожным, регулярно посещал занятия по Корану в университете и до девятнадцати лет не слушал музыку. Но в последние годы обучения все изменилось.
  – Я обнаружил, что некоторые религиозные поучения и правила не имеют смысла. И я начал сомневаться в разных мелких вопросах, например, почему музыка – это Харам (запрещена) или почему женщины должны закрывать свои лица. Затем я стал читать о том, как сводились рукописи Корана и Хадис … Мы собирались группой и обсуждали книги на регулярных встречах … Спустя некоторое время я уверовал в то, что вся религия – это ничто иное, как изобретение человека для борьбы с реальностью и установления дисциплины.
  Цитируя работы влиятельных мусульманских и арабских мыслителей, а также таких авторов, как Ричард Докинз, Кристофер Хитченс и Сэм Харрис, Джабир объясняет, что приобрести эти книги для него было непросто. Часто ему приходилось завозить их в Саудовскую Аравию контрабандой.
  – Я обычно покупаю несколько книг на английском – таких, которые сложно вычислить, – но как-то раз мне приходилось прикрывать слова “Бог – не велик” сумкой, когда я проходил через таможню – это было слишком очевидно…
  За этим следует еще одно осложнение – необходимость прятать эти книги. На этот процесс уходит столько времени, что Джабир отмечает: “… если ты хочешь пошутить с саудовским атеистом, спроси у него “а где твоя специальная нычка книг”? Однако если отставить в сторону юмор, этот вопрос – очень серьезный, и если у Джабира найдут эти книгу, у него будут большие проблемы.
  Когда я спрашиваю его, попал ли он в изоляцию из-за таких взглядов, он уверенно отвечает: “Из моего личного опыта, все обошлось очень легко. Важную роль сыграло то, что группа моих университетских друзей, с которыми я был по-настоящему близок, покинула исламскую веру вместе со мной. Когда я закончил учебу и получил степень, я начал работать, как и большинство моих друзей, в разных городах. Мне стало проще получить доступ к группе “рациональных антитеистов” во всех городах, в которые я ехал.
  В последние десять лет средства коммуникации открыли новые двери для многих людей в Королевстве. Будь то молодой саудовец в поисках любви, перспективный политический аналитик, желающий вступить в дебаты, бывалый писатель, ищущий новую аудиторию, или атеист в поисках родственных душ, в интернете есть возможности для всех.
  – Фейсбук и Твиттер облегчили задачу нахождения людей, которые готовы обсуждать секулярные ценности и интересуются ими. Мы – ‘неверующие’ – проводим встречи и собираем группы во многих саудовских городах. Хотя такие группы действительно непросто обнаружить, если вы попадете на их встречу, вы будете шокированы масштабами и широкими кругами общества, которые там представлены, – говорит Джабир.
  Джабира удивило не только то, что он нашел множество других людей со схожими взглядами.
  – Я был шокирован, оттого что встретил людей постарше – тех, кому за сорок и за пятьдесят, тех, которые десятилетиями скрывали, что они – атеисты. Они говорят, что лишь недавно, соприкоснувшись с молодым поколением двадцатилетних, обнаружили других людей, которые имеют похожий образ мыслей, и смогли найти социальную группу, в которой можно обсуждать свои идеи.
  Джабир вежливо уходит от ответа, когда я спрашиваю его о том, кто эти люди; конфиденциальность и секретность глубоко проникли в атеистическую среду Саудовской Аравии.
  Джабир продолжает создавать видимость исламской веры для своей семьи. Иногда это начинает его раздражать, особенно потому, что каждую пятницу ему нужно притворяться, будто он идет молиться в мечеть, но, на самом деле, он сидит в машине у сетевой кофейни и пьет латте до тех пор, пока не закончится служба. Другой атеист – Абдулла – говорит, что ему повезло, что его семья проживает в другой части Саудовской Аравии и поэтому он может в это время спокойно валяться в постели.
  Тем не менее, если Джабира и его “единоверцев” раскроют, их могут ждать ужасные последствия.
  – Если кто-то объявит о том, что он неверующий – независимо, предпримет что-то правительство или нет – этот человек будет отрезан от семьи, уволен с работы, люди в его окружении будут обсуждать его и предупреждать о нем других. Очень вероятно, что человека могут избить, возможно, даже убьют.
  Когда я спрашиваю его, что он чувствует, будучи саудовцем, Джабир отвечает: “Тот факт, что Саудовская Аравия – не секулярная страна, заставляет меня с пессимизмом смотреть в будущее. Более того, тот факт, что это – теистическое государство, которое пропагандирует одну из самых экстремистских форм ислама, наводит на меня ужас. Я не вижу изменений со стороны общества, я не вижу изменений со стороны королевской семьи, а, что касается внешнего мира, им нет никакого дела до того, сколько людей погибает из-за того, что они просто отказываются придерживаться той веры, в которой родились, лишь бы мы продолжали качать нефть.
  Хотя видение Джабира глубоко депрессивно, нельзя отрицать, что Саудовская Аравия меняется. Учитывая бум рождаемости, растущую безработицу, падение доходов от продажи нефти и всепроникающие интернет и социальные сети, стране предстоят изменения и возможная нестабильность. В результате этого, может появиться более свободное общество, которое будет терпимее относиться к различным взглядам и идеям внутри разных сообществ.
  Однако – в зависимости от того, как политическая система отреагирует на эти новые условия – могут также наступить суровые времена, с еще большими социальными и религиозными ограничениями. Кошмар ситуации Джабира заключается в том, что, когда умрет относительно умеренный и настроенный на реформы король Абдалла, ему на смену придет новый монарх, который позволит религиозной полиции и определенным сегментам саудовского общества начать агрессивную охоту на ведьм, направленную против “неверующих”.
  Я спрашиваю его, почему он продолжает придерживаться своих взглядов, в этом самом опасном из всех обществ.
  – Как личность, я никогда не представлял, что буду в согласии с самим собой и со своим взглядом на жизнь – так, как я чувствую сейчас. Мои новые взгляды на верховную власть, загробную жизнь, веру и религию сформировались постепенно, на протяжении многих лет чтения и поиска удовлетворенности. Однако, как саудовец, я чувствую, что родился не там, где нужно, – говорит он, заключая:
  “Разве это – не фундаментальное право человека – свободно выбирать себе веру или неверие? Я знаю, что это – всего лишь мечта в Саудовской Аравии, но это не меняет того факта, что люди будут иметь разные взгляды и верования – независимо от того, позволяет им это общество или нет”.
  [RIGHT] Перевод Надежды Пустовойтовой специально для Альманаха "Искусство Войны" [/RIGHT]  [CENTER]
[/CENTER]