Филипп Дженкинс
Войны за Бога. Насилие в Библии

"Иные  места в Коране могут нас шокировать. В одном стихе звучит такое  предостережение: «Воздаяние тех, которые воюют с Аллахом и Его  посланником… в том, что они будут убиты или распяты». Другой начинается  так: «А когда вы встретите на поле боя тех, которые не уверовали, то –  удар мечом по шее». Когда Осама бин Ладен в 1996 году провозгласил о  войне против Запада, он процитировал этот стих и другие тексты сур  Аль-Анфаль и Ат-Тауба.

Коранические тексты  обладают особой силой по той причине, что правоверные мусульмане видят в  Коране священное слово Бога, буквально записанное пророком Мухаммедом.  Это одно из главных отличий Корана от Библии. Даже самые твердые  фундаменталисты из числа христиан считают, что священные тексты Библии  были созданы почтенными историческими героями, такими как пророк Исайя  или апостол Павел, а это значит, что какие-то странности текста можно  объяснить предрассудками этих людей. Коран не оставляет такой  возможности. Для верующего каждое слово этого текста – какой бы ужас ни  вызывал тот или иной отрывок у современного человека – исходит  непосредственно от Бога.

Террористы не должны останавливаться  перед убийством своих пленников. Как внушили им наставники, сам Бог  сказал Мухаммеду, что «пророк не должен хранить у себя пленников, пока  он не пропитает землю кровью». Надо совершать все, что можно, ради  стремления
к священной цели, описанной в суре Аль-Анфаль : «устрашите  врага Аллаха и вашего врага». Быть может, в последние минуты своей  жизни террористы находили опору в этих текстах, где сам Бог открыто  прославляет акции устрашения и убийство.

Эти же слова  вдохновляли и других экстремистов. Когда майор армии США Нидаль Хасан в  2009 году устроил кровавую бойню в Форд-Худе, штат Техас, власти  попытались разобраться в том, какая идеология стояла за этим  преступлением. Выяснилось, что за два года до бойни Хасан вещал своим  изумленным коллегам-немусульманам о требованиях Корана и, в частности,  цитировал такой стих из суры Ат-Тауба : «Сражайтесь с теми, кто не  верует в Аллаха и в последний день, не запрещает того, что запретил  Аллах и Его посланник, и не подчиняется религии истинной – из тех,  которым ниспослано писание, пока они не дадут откупа своей рукой, будучи  униженными»

Но если говорить о призывах к насилию и  кровопролитию, любое поверхностное заявление о том, что Библия здесь  стоит гораздо выше Корана, было бы крайне несправедливым.... В Библии  можно найти много «текстов террора», и библейское насилие иногда носит  крайне дикий характер. Так, многие любят Псалом, начинающийся словами:  «Там, у рек Вавилонских сидели и плакали мы, вспоминая Сион», однако в  конце его говорится о блаженстве того, кто разобьет череп вавилонского  младенца о камень. Нет сомнений в том, что Коран призывает верных  сражаться, но там также говорится о милости к сдавшимся врагам. В  некоторых же пугающих библейских отрывках, напротив, содержится призыв к  полному уничтожению врагов, всех семей и народов, – мужчин, женщин и  детей и даже их скота, чтобы от них не осталось ничего.

Если бы  христиане или иудеи захотели найти библейские тексты для оправдания  терроризма или этнических чисток, они бы столкнулись лишь с той  проблемой, что таких текстов невероятно много. Допустим, кто-то хочет  оправдать поведение террориста-смертника. Коран мало что прямо говорит  на эту тему, за исключением общих призывов к войне во имя Бога. Зато  некоторые библейские отрывки как будто специально созданы для этой цели.  Вспомните о герое Самсоне, которого взяли в плен в Газе и ослепили, но  он, тем не менее, был готов обрушить здание храма на головы множества  своих мучителей:

«Пусть я умру вместе с филистимлянами!» –  воскликнул Самсон. Он изо всех сил налег на столбы, и дом обрушился – на  филистимских правителей и на всех, кто там был. Самсон, умирая, убил  еще больше врагов, чем при жизни!

Можно ли найти текст, который бы лучше оправдывал поведение современных террористов-смертников – в той же Газе или где-то еще?

Более всего кровожадных текстов мы найдем в библейских книгах,  повествующих об истории детей Израиля после бегства из Египта, когда они  покоряют свою новую территорию – землю Ханаана. Эти события предвещает  книга Второзаконие, в которой Бог провозглашает: «Будут пьяны от крови  стрелы Мои, будет Мой меч пожирать плоть». Далее следует настоящая оргия  милитаризма, порабощения и расовой войны в Книге Иисуса Навина и Книге  Судей. Сам Моисей неоднократно высказывает одобрение этой кампании,  когда говорит своим последователям, что, придя в Ханаан, они должны  уничтожить все народы в местных городах – особенно в тех, что  предназначены для евреев{18}. Воюя, они должны следовать правилу херема ,  когда города подпадают под заклятие. Эти правила требуют, чтобы все  живое, что только есть в городе, все дышащее было уничтожено и стало как  бы массовым принесением людей в жертву. Бог повелевает: не оказывайте  им милости! Иисус Навин, преемник Моисея, показывает, что он хорошо  усвоил это повеление. Покорив город Гай, он, повинуясь указанию Бога,  забирает себе домашних животных и добычу, а двенадцать тысяч жителей  города предает смерти. Разбив в битве и пленив пятерых царей, он убивает  военнопленных, вешая или распиная их. Если бы воины Иисуса Навина и  бывшие после него судьи совершили подобные действия в современном мире,  наблюдатели не задумываясь обвинили бы их в военных преступлениях, если  не в геноциде, и сравнивали бы их с печально известными партизанскими  армиями в Уганде или Конго....

Ислам и насилие

Дискуссию  о религиозном насилии осложняет то обстоятельство, что на Западе многие  привыкли почти непроизвольно думать, что насилие и терроризм укоренены в  исламе и (нередко) что ислам основан на терроризме и насилии.  Разумеется, люди часто используют религию для оправдания актов насилия,  но ислам в этом не одинок. Более того, религия не обязательно порождает  более жестокие или экстремальные действия у своих приверженцев по  сравнению с поступками тех, кто не ищет для себя религиозного  оправдания. Если мы составим список самых кровавых режимов в истории  человечества, первые места в нем займут агрессивные правительства,  свободные от религии, такие как Советский Союз, нацистская Германия,  маоистский Китай и коммунистическая Камбоджа.

Кроме того,  религиозное насилие – не простая категория, не просто что-то подобное  фанатизму или бездумной жестокости. В некоторых случаях верующие могли  совершать массовые убийства или угнетать противников по религиозным  мотивам; иногда же насилие, основанное на религии, служило людям защитой  и даже было достойным поведением, как в тех случаях, когда вера  побуждала угнетенных восставать против иноземных захватчиков или  авторитарных режимов. На протяжении целого века после 1850-х годов  колонизированные народы Африки и Азии нередко, подымая вооруженные  восстания против европейских империалистов, говорили, что они ведут  мусульманский джихад. Если же вспомнить о христианской традиции, то мало  кто из западных людей мог бы осудить немецких активистов, которые по  религиозным соображениям хотели совершить убийство Адольфа Гитлера{387}.

Связь между радикальной исламистской идеологией и насилием не так  проста и не так очевидна, как принято думать сегодня. Между 1960-ми и  1980-ми годами арабские и ближневосточные проблемы породили волну  терактов по всему миру, подобную той, что позже ассоциировалась с  Аль-Каидой, так что образ «арабского террориста» стал кошмарным  стереотипом нашего времени. И тогда, как и сегодня, арабские группировки  ассоциировались в нашем сознании с убийством случайных западных  гражданских лиц, с похищением людей, заложниками и с терактами в  самолетах и на транспорте. И казалось, самое ужасное произойдет тогда,  когда эти экстремисты получат доступ к ядерному оружию.

Однако  есть одно отличие недавней эпохи: тогда группы террористов никак не  связывали себя с каким-либо направлением ислама. Опаснейший террорист  того времени Абу Нидаль, который в 1970-х и 1980-х пользовался такой же  славой, как Осама бин Ладен после него, в основном работал на режим  секулярной иракской партии Баас{388}. Подобно Абу Нидалю, большинство  активистов из палестинцев также принадлежали к числу секулярных  националистически настроенных социалистов, кроме того, многие лидеры  движения были христианами. Обычно у этих лидеров были имена  арабов-христиан: мы можем здесь вспомнить, например, Жоржа Хабаша,  лидера одной из самых страшных партизанских групп.

Эти движения  на Ближнем Востоке не воспитывали террористов-смертников, сама такая  идея была чужда мусульманской традиции. Впервые теракты с участием  смертников как система появились на Шри-Ланке, причем большинство из  террористов было индуистами, и ни о каких связях с исламом речи не было,  а сам этот метод появился только в 1980-х. Лишь позже ближневосточные  активисты и исламисты стали использовать такую тактику. Некоторые другие  вызывающие отвращение акции террористов, которые у нас ассоциируются с  исламским экстремизмом, также родились вне мусульманского мира. Оливье  Руа, один из самых известных европейских специалистов по исламу и  исламистскому терроризму, говорил: «Сцены казни иностранных заложников в  Ираке, отснятые Аль-Каидой, – это повторение казни Альдо Моро «Красными  бригадами» [в Италии в 1978 году], где на заднем фоне также был символ и  девиз организаторов, где заложник был в наручниках и с завязанными  глазами и где был нелепый суд с зачитыванием приговора и казнью»

Если отрывки из восьмой и девятой сур Корана действительно побуждают  верных мусульман фанатично совершать акты насилия, как мы тогда  объясним, почему многие верующие не испытали этого влияния и прожили  мирную жизнь? Если ислам порождает или прославляет терроризм, почему  тогда мусульманские террористы появились на исторической сцене совсем  недавно?

Какими бы кровожадными ни были священные тексты, как бы  они ни призывали к насилию, сами по себе они не порождают  кровопролития, если нет особых благоприятных для этого обстоятельств. В  какой-то момент, когда в них появляется нужда, эти тексты всплывают на  поверхность и делают свое дело: вдохновляют на насилие, оправдывают  кровопролитие, делают демонов из врагов и даже возводят конфликт в ранг  космической битвы. Но без особых обстоятельств, без специфических  условий политической и общественной жизни эти слова не приводят к  насилию.

* * *

Разумеется, нам нужно как можно глубже  исследовать религиозный контекст актов насилия, значение соответствующих  риторических приемов и представлений, потребности тех, кто определяет  здесь политику; но в большинстве случаев мы увидим, что ключевые  священные тексты не играют здесь значительной роли. Если священный текст  X вдохновляет деятельность группы Y, нам надо объяснить, почему  активисты опираются именно на этот текст, а не на другие, которые  утверждают нечто совершенно иное. И, что не менее важно, нам надо  объяснить, почему тот же священный текст не оказывал никакого влияния на  миллионы других верующих, которые не совершали насильственных действий.  Возможно, то, что мы называем «религиозным насилием», действительно  имеет религиозную природу, однако оно проистекает не из священных  текстов данной религии, но из какого-то иного источника." [публикуется в  сокращении]

http://mreadz.com/new/index.php?id=280617&pages=1

Как мы видим, автор книги не дает ответов на вопросы:
-  какие именно мемы и политические процессы в обществе приводят к  экстремизму и терроризму и как они соотносятся с догматами религии?

-почему  все таки экстремисты оправдывают свои действия религией, и более того,  настаивают на "чистоте" и "традиционности" именно таких трактовок,  интерпретирующих насилие в текстах религии как призыв к действию?

-как  объективно оценить риск и избежать христианского экстремизма, которое, в  случае его появления, имеет потенциал быть более жестоким, чем  экстремизм исламский?

    Ссылка     mreadz.com